Наказуемыми, по словам Яровой, будут "действия, которые будут осквернять память, оскорблять ветеранов и оскорблять память не только ныне живущих ветеранов, и мы им желаем доброго здоровья и долгих лет, но и оскорблять, осквернять память ушедших". Но категория "ушедшие ветераны" столь обширна и столь неоднородна, что если данная норма войдет в закон именно в таком или близком по смыслу виде, то его смело будет назвать революционным. В том числе - в старосоветском, большевистском значении этого слова.

Под защиту закона в этом случае неизбежно попадет, например, светлая память "вождя народов". А что, разве не ветеран Иосиф Виссарионович? Еще какой! Можно сказать, ветеран №1: Верховный главнокомандующий, председатель Государственного комитета обороны, нарком обороны, первый и последний генералиссимус Советского Союза...

Есть даже мнение, что если бы не Сталин, то мы бы проиграли ту войну. Существует, однако, и противоположная точка зрения: если бы не дурная, самоубийственная политика Сталина, обезглавившего Красную Армию накануне гитлеровского нашествия, война, возможно, вообще бы не началась. А если б и началась, то обошлась намного меньшей кровью. Причем это не измышления нынешних либеральных историков. Такого мнения придерживались и многие современники Сталина. И даже некоторые его соратники.

Вот, например, что писал в своих мемуарах маршал Василевский, начальника Генштаба РККА в 1942–1945 годах: "Без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел".    

Можно ли будет после принятия закона называть ветерана войны Сталина палачом, предателем, параноиком, едва не угробившим страну? Нет, попробовать, наверное, можно. Как говорил тот же товарищ Сталин в известном анекдоте: "Попытка – не пытка. Правильно, товарищ Берия?" Но твердых гарантий, что после такого эксперимента останешься на свободе, по-видимому, не будет.

Кстати, о товарище Берии: он тоже по всем статьям ветеран Великой Отечественной. Заместитель председателя Государственного комитета обороны, маршал Советского Союза, руководитель обороны Кавказа... Что же, его память, получается, теперь тоже свята? А память прошедших войну уголовников, которых описывает Варлам Шаламов в своих "Колымских рассказах?

Шаламовский рассказ "Сучья война", чего доброго, вообще придется запретить. Там ведь что ни строчка, то оскорбление ветеранов: "Настал день Победы, герои-уркачи демобилизовались и вернулись к мирным занятиям... Бандиты вернулись к убийствам, "медвежатники" – к взломам несгораемых шкафов, карманники – к исследованиям чердаков на "лепехах", "скокари" – к квартирным кражам. Война скорее укрепила в них наглость, бесчеловечность, чем научила чему-либо доброму. На убийство они стали смотреть еще легче, еще проще, чем до войны".

В общем, ветеран, увы, - совсем не то же самое, что святой. Жизнь - сложная штука. Намного сложней, чем представления о ней, отраженные во все новых ристриктивных законах и законопроектах, направленные якобы на защиту от фальсификации истории, а на деле - превращающих историю в лубок. В новый "краткий курс".

Да, память тех, кто отдал жизнь за Родину, безусловно, свята. И ныне живущих ветеранов тоже, безусловно, нельзя давать в обиду. Но для их защиты - и памяти павших, и чести живущих, - вполне достаточно, думается, действующего законодательства. Горе тут исключительно от ума. Точнее - от замысловатых игр начальственного разума.