9 июня. — ПРАЙМ (Dow Jones). Вспышка Covid — 19 предоставила фармацевтической отрасли серьезное бизнес-преимущество. Но смогут ли фармпроизводители в полной мере воспользоваться этим преимуществом – более сложный вопрос, чем могли предположить инвесторы.

Gilead Sciences в ближайшие недели, вероятно, установит коммерческую цену на свой антивирусный препарат ремдесевир (remdesivir) после пожертвования изначальной партии произведенного препарата. Кроме того, ведущие фармацевтические компании, например Johnson & Johnson, Merck & Co. и Pfizer, а также перспективные биотехнологические стартапы сейчас разрабатывают ряд экспериментальных вакцин.

Разработчики успешных препаратов теоретически могут установить ту цену, которую осилит рынок. Даже несмотря на начало ослабления пандемии во многих серьезно пострадавших регионах, спрос на эти средства огромен. В конце концов, вакцины, которые окажутся безопасными и эффективными, могут устранить угрозу повсеместного закрытия бизнесов и школ, что, в свою очередь, сохранит экономическую активность на триллионы долларов.

Как выяснилось в одном из исследований, у пациентов с Covid — 19, принимавших ремдесевир, ушло меньше времени на восстановление в больнице. Это сулит значительную выгоду больницам, которые теряли средства из-за того, что коронавирус остановил выполнение рутинных медицинских процедур и операций. Воспоминания об этих убытках указывают на то, что власти и больницы, вероятно, будут накапливать запасы этого препарата, даже несмотря на кажущееся ослабление угроз для здоровья. По оценкам аналитиков SVB Leerink, продажи ремдесевира в 2021 году превысят 6 млрд долларов. В этих подсчетах учитывается цена средства без учета льгот и скидок в районе 5000 долларов за курс лечения в США, 4000 долларов – в Европе и 2000 долларов – в других регионах мира.

В рамках данного сценария маржа операционной прибыли Gilead по ремдесевиру составит чуть менее 20% – это меньше половины суммарного показателя компании. Но установление максимально возможной цены, по всей видимости, не самое лучшее долгосрочное бизнес-решение, если это поставит под угрозу будущую возможность компании диктовать цены. До сих пор ценообразовательная способность не была основной темой президентских кампаний Трампа или Байдена. Это приятный поворот по сравнению с кампаниями 2016 года, когда значительный общественный резонанс по поводу высоких цен на лекарственные средства вынудил обоих ведущих кандидатов пообещать ужесточить регулирование, что ударило по акциям фармацевтических и биотехнологических фирм. Спящий гнев относительно фармацевтической отрасли может легко выйти наружу в период между сегодняшним днем и ноябрем.

Судя по прошлому, даже прорывные инновационные средства не защищены от ценовых баталий. В конце 2013 года Gilead запустила препарат «Совальди» (Sovaldi) от гепатита С, его цена в прайс-листе равнялась 84 000 долларов за курс лечения. «Совальди» помог излечиться подавляющему большинству пациентов и стоил меньше, чем, скажем, пересадка печени. Но общественный гнев по поводу высокой цены этого средства привел к ряду проблем, например к расследованию, инициированному Финансовым комитетом сената.

Недопущение подобных препятствий поможет сохранить благоприятную регуляторную обстановку в отрасли. К тому же лучшие возможности для фармацевтических фирм и их инвесторов, как правило, обеспечивают регулярно принимаемые средства, необходимые для лечения хронических заболеваний, а не разовые вакцины или противовирусные препараты.

Сохранение такой динамики стоит гораздо больше, чем любые краткосрочные повышения прибыли, вызванные Covid — 19.