МОСКВА, 15 июл —  Dow Jones. В прошлом месяце безработица достигла 3,7%. Это один из самых низких уровней за 50 лет.

Теоретически это должно означать, что мы живем в условиях высокого дефицита на рынке труда, когда работников мало, и работодатели увеличивают оплату труда и пособия, чтобы привлечь новых кандидатов. Это должно подталкивать вверх инфляцию, так как компании повышают цены, чтобы оправдать более высокую зарплату.

Однако рост заработной платы оказался сдержанным, а инфляция слабой, что заставляет экономистов пересмотреть способы оценки рынка труда.

Они пришли к выводу, что официальный уровень безработицы все больше становится неадекватным индикатором здоровья рынка труда.

Последние исследования предлагают новые индикаторы, которые подразумевают, что рынок труда по-прежнему имеет пространство для улучшения без стимулирования инфляции. Эти индикаторы также предполагают, что вне рынка труда еще существуют потенциальные работники, которых можно привлечь к работе или которых можно заставить работать больше, чем они это делают в настоящее время.

За этим следит Федеральная резервная система. «У нас нет какой-либо базы или каких-либо свидетельств, которые указывают на перегрев рынка труда», — сказал председатель Федеральной резервной системы Джером Пауэлл на слушаниях в конгрессе в среду. Он указал на медленный рост заработной платы и сказал: «Чтобы говорить о перегреве, необходимо увидеть жар».

Для руководителей ФРС большой объем незадействованных мощностей означает, что существуют большое пространство для поддержания процентных ставок на низком уровне или даже их понижения, не беспокоясь об инфляционной спирали.

Официальный уровень безработицы учитывает только тех, кто остался без работы, кто может выйти на работу и кто за последние четыре недели предпринимал усилия по поиску работы. Министерство труда публикует варианты безработицы, включая временных безработных, тех, кто хочет устроиться на постоянную работу, тех, кто не искал работу за последнее время, но говорят, что им нужна работа, а также частично занятых, которые говорят, что они хотели бы работать постоянно.

Но эти оценки министерства не учитывают тех, кто имеет постоянную работу, но хотел бы найти дополнительную работу, и тех, кто хотел бы поменять работу.

Перемены в социальных трендах также затрудняют сравнение уровней безработицы с течением десятилетий. Например, рабочая сила стареет, а более пожилые люди менее склонны оставаться без работы, чем молодые, что подталкивает вниз безработицу. Аналогично этому, теперь больше молодых людей идут в колледжи, чем непосредственно на работу. Это означает, что они менее склонны искать работу теперь, чем одно поколение назад.

«Мы рассматриваем безработицу так, будто это достаточный статистический индикатор состояния рынка труда, и я не думаю, что это правильно», — говорит Катарин Абрахам, экономист Университета Мериленда и бывший уполномоченный Бюро трудовой статистики.

Абрахам и ее соавтор Джон Халтивангер из Университета Мериленда создали индикатор рынка труда, который учитывает тех, кто не является частью рабочей силы, но хочет работать, а также тех, кто имеет работу и находится в поисках новых возможностей. Они также стараются измерить, насколько интенсивно работодатели ищут работников.

По сравнению с официальным индексом, их индикатор указывает на меньшую волатильность рынка труда, который не настолько сильно сократился, как в период рецессии, и с тех пор не настолько сильно повысился.

Некоторые аналитики используют другой подход. Экономисты Дэвид Блэнчфлауэр из Дартмутского колледжа и Дэвид Белл из Университета Стирлинга изучают сферу работников с частичной занятостью, которые предпочли бы полную занятость и которые являются частью общей занятости.

Их индикатор безработицы показывает, что рынок труда еще полностью не восстановился после рецессии, так как работники с частичной занятостью, которые хотели бы найти работу с полной занятостью, составляют больший сегмент общей рабочей силы, чем это было в прошлом. Это объясняет, почему рост заработной платы последнее время был относительно вялым.

«Нам нужно объяснить, почему наблюдается слабый рост заработной платы, и такие переменные, как безработица не могут этого объяснить», — сказал Блэнчфлауэр в интервью.

Экономисты ФРС также предложили новые индикаторы рынка труда.

Регис Барнишон из Федерального резервного банка Сан-Франциско и Геерт Местерс из Барселонской школы экономики недавно разработали версию индикатора безработицы, который учуивает старение населения, и который еще в начале 2017 года указывал, что существует пространство для улучшения ситуации на рынке труда.

Карлос Даразага и Эмиль Михайлов из Федерального резервного банка Далласа разработали другой способ измерения влияния старения населения – путем учета того, как много времени люди расходуют на работу в зависимости он их возраста. Они обнаружили, что с учетом коррекции на демографические изменения, в настоящее время американцы в целом посвящают работе меньше времени, чем до рецессии, что привело их к выводу, что на рынке труда нет большого дефицита.

Эти новые индикаторы могут больше повлиять на власти, если будет сохраняться текущая ситуация, характеризующаяся слабым ростом оплаты труда и инфляции.

Это будет подтверждением слов таких руководителей ФРС, как президент Федерального резервного банка Миннеаполиса Нил Кашкари, который уже давно доказывал, что стандартный индикатор уровня безработицы не может объяснить текущих условий.

«Последнее время уровень безработицы подавал ложные сигналы о том, что приближается максимальная занятость, хотя еще миллионы людей хотят найти работу, — написал он в Wall Street Journal. – Наблюдатели за рынком труда должно изменить свои методы».