Как сообщили в Главном военном следственном управлении (ГВСУ) СКР, расследование уголовного дела в отношении бывшего командира в/ч 36097 полковника Владимира Алесенко и руководителя полетов части майора Владимира Степанова завершено и после утверждения в прокуратуре оно будет направлено в Мурманский гарнизонный военный суд. Полковник Алесенко обвиняется в халатности, повлекшей по неосторожности гибель трех человек (ч. 3 ст. 293 УК РФ), а майор Степанов — в нарушении правил полетов и подготовки к ним (ст. 351 УК РФ).

Днем 22 января 2019 года офицеры находились в пункте управления полетами аэродрома Оленья.

Однако комполка, полагают в СКР, «решил не прекращать полет и не стал направлять самолет на запасной аэродром», а руководитель полетов «не сообщил экипажу по радиосвязи об изменении погоды».

В результате пилоты «неправильно оценили пространственное положение самолета и несвоевременно обнаружили начало взлетно-посадочной полосы».

«Не получив команду об уходе на второй круг, экипаж продолжил снижение и приземлился со скоростью, вдвое превышающей нормативы его прочности», — считает следствие.

Как заявил «Ъ» адвокат Владимира Степанова Юрий Касаткин, на первом заседании суда он заявит, что следствием не установлены «место, время и способ совершения вменяемого преступления», и на этом основании будет ходатайствовать о возврате дела прокурору для устранения недостатков.

Из материалов уголовного дела следует, что посадку экипажу никто из его руководителей не разрешал и не запрещал, сообщил защитник. В военной, как и в гражданской авиации, отметил он, решение о заходе на посадку или уходе на второй круг принимает командир экипажа, а представители наземных служб лишь информируют его о ситуации на аэродроме.

Днем 22 января 2019 года, как утверждает адвокат Касаткин, в районе базы Оленья действительно шел снег, однако переданные метеорологами условия — видимость 3 км и высота нижней границы облаков 300 м от земли — соответствовали метеоминимуму пилота Ту-22М3, о чем прекрасно знали и он сам, и его начальники.

Защитник полагает, что и посадка была выполнена «на отлично»: в момент касания бетонки шасси бортовой самописец бомбардировщика зарегистрировал перегрузку в 1,9G, в то время как Ту-22М3, согласно его характеристикам, рассчитан на перегрузку в 6G.

Разрушение бомбардировщика, по версии защиты, произошло из-за того, что концевой участок полосы на Оленьей, где совершили посадку, был построен со значительным встречным уклоном и идущим на посадку самолетам в случае небольшого промаха приходилось опасно приземляться «в гору».

По его словам, разлом фюзеляжа бомбардировщика произошел по контуру 33-го шпангоута и в этой зоне могла быть, например, коррозия или усталостные разрушения металла. Как утверждает защитник, опрошенные следствием сотрудники авиаремонтного завода, на котором обслуживался бомбардировщик, заявили, что силовые элементы машины они осматривали только визуально.

Сергей Машкин