В столичном парке на территории СВАО этой весной появились объявления, предупреждающие владельцев собак об опасности отравления. У всех животных, схвативших ядовитую приманку, наблюдались одинаковые симптомы: судороги, потеря ориентации в пространстве, рвота, слабость конечностей. Потравы собак, как безнадзорных, так и хозяйских, происходят в России каждый день. Животные умирают в страшных мучениях, но доказать причастность к этому преступлению практически невозможно, потому что свидетелей обычно нет. А правоохранительные органы преступления, связанные с жестоким обращением с животными, расследовать не спешат.

«Внимание! В этом парке может быть разбросан яд для собак! Его оставили догхантеры. Следите за своими питомцами, держите их в намордниках или на поводке. В случае отравления срочно везите животное к ветеринару!» — очередное объявление призывает быть начеку. Каждая прогулка с собакой может стать для нее последней, потому что кто-то именно сейчас готовит для нее «вкусняшку» — напичканную таблетками колбасу или капсулу с химикатом, разъедающим внутренности до дыр.

Инга Пащенко — из тех, кто пострадал от догхантеров. Убивая собаку, ранят и в ее хозяина. И нет, наверное, человека, который бы спокойно смотрел на мучения и страшный уход своего любимца. У кого-то не выдерживает сердце, кто-то получает инсульт, многих накрывает черная депрессия. И злость на тех, кто это сделал.

Жизнь Инги круто изменилась пятнадцать лет назад, когда в ее районе, в окрестностях метро «Волжская», произошло массовое отравление собак. Тогда погибли 60 владельческих животных.

— Началось все 9 мая, в День Победы, когда мне пришлось собирать трупы стерилизованных мной животных, которые жили в нашем дворе. Это были дружелюбные, безобидные собаки — ни одной жалобы на них не поступало, — воспоминания даются ей нелегко. — А 10 мая погибла моя собака — доберман Мэри. Ей было 12 лет. Остались девять золотых медалей.

Двенадцать собачьих лет — возраст почтенный, особенно для крупных пород. Мэри была уже полуслепая, со слабыми лапами, поэтому Инга выгуливала ее только на поводке. Собака что-то подобрала с земли.

— Вернулись домой, а Мэри — сама не своя, — говорит Инга. — Натыкается на стены, из пасти пена. Реанимировать ее не удалось. Тогда еще никто не знал, что это за яд. В это время в другом подъезде нашего дома умирала собака с такими же симптомами. Ее хозяйка, заслуженная учительница России, 80 лет, не пережила смерть любимой собаки — у нее случился обширный инфаркт. А через 9 дней мои маленькие цирковые собачки, весом по 5 кг, одной было 8, другой 6, умерли от отравления. У подъезда стояли лотки с какой-то снедью. Это была отрава. Когда мои подбежали, дворовые собаки деликатно отошли в сторонку и тем самым спасли себе жизнь.

Инга, как законопослушный человек, написала заявление в полицию. Несколько месяцев она терпеливо обивала пороги инстанций, но ничего не происходило. В префектуре сотрудница покачала головой: «Я бы на вашем месте не стала обращаться в полицию, а решила бы вопрос по-другому».

Она отправилась в детективное агентство, в течение года нашли всех, кто был причастен к отравлению собак, в частности, дворника — к слову, не мигранта, москвича с простым русским именем, интеллигентной внешностью из тех, на кого не подумаешь. Ему было около сорока лет, жил с матерью, ни жены, ни детей.

— Когда догхантеры объявляют очередной день массовых убийств, в зоозащитных рядах начинается паника. Тут же сыплют проклятьями в сетях и постят пожелания мучительной смерти. Я категорически против этого. Нас несколько человек — единомышленников, мы все пострадавшие. Полиции нет до нас и наших животных никакого дела. Поэтому мы ведем информационную войну. Не борьбу, а именно войну — слишком много погибших животных и людей тоже. В этом году весной женщине, защищавшей уличную собаку, нанесли 14 ножевых ранений. Она не выжила, ей было всего 32. На суде убийца заявил, что ненавидит бездомных животных, — говорит Инга Пащенко.

Она — известный человек в зоозащитной среде, один из первых российских антидогхантеров, основательница открытого реестра живодеров, созданного в общественных и публичных интересах.

В списках около пятисот человек — с именами, фамилиями, адресами, номерами телефонов, профилями в социальных сетях. Это своеобразная доска позора, в которой отразилась география всей России. Москва, Санкт-Петербург, Железнодорожный, Иркутск, Саратов, Альметьевск, Брест, Нижний Новгород…

Там и знаковые фигуры, на которых заводились уголовные дела, но потом почему-то рассыпались, и известные в узких догхантерских кругах персонажи. Разные профессии, разное образование — не надо думать, что это выпускники коррекционных школ или психически больные люди. Это не так. У многих свои домашние животные, которых они, наверное, по-своему любят. И дети тоже есть. В общем, все как у людей.

Инге и ее единомышленникам удалось взломать скрытый форум, где собираются особо посвященные. Они называют себя камрадами.

— Все они прячутся под никами, в отличие от меня, с первого дня не скрывавшей ни имени, ни фамилии, — говорит она. — Мы вытаскивали их настоящие имена, фамилии, адреса и выкладывали в Сеть. Когда читаешь все эти откровения, волосы шевелятся на голове от ужаса. Только представьте себе: у некоторых есть счетчик, который отсчитывает убитых собак. Вчера он отравил 15 животных на железнодорожном полотне, а сегодня еще 10. Многие делают это годами. На их руках смерть сотен животных. Там фотографии, на которые нельзя смотреть без содрогания. Это документальные свидетельства нечеловеческой жестокости. Они деловито обсуждают препараты и яды, будто бы речь идет о травле тараканов или клопов.

Догхантеров в Москве и области, по подсчетам Инги, около сотни. Это только те, кто бравирует своими «подвигами» в Сети. Естественно, у них свои группы поддержки, которые предпочитают находиться в тени. Самое страшное — в преступную деятельность вовлекаются подростки, которые не знают, что такое чужая боль, но страстно пытаются самоутвердиться.

На убийственную охоту выходят обычно по одному. Реже — маленькими группами. Дело-то интимное! Иногда сбивается компания, которая на автомобиле ездит по промзонам и ищет бродячих собак.

Как правило, орудует эта публика в своем районе, но иногда случаются гастрольные туры, на которые нередко выезжают любители пострелять из пневматики по живым мишеням.

— Раньше были в основном потравы, сейчас картина поменялась — стреляют из машин, — рассказывает Инга. — Недавно в Одинцовском районе собаки с желтыми клипсами в ушах — знак, что животное привито и стерилизовано — были перебиты огнестрельным оружием. До этого в Калужской области расстреляли подросших щенков, на которых государство потратило деньги, чтобы стерилизовать, вакцинировать.

Недавно сообщалось о «свирепствующих догхантерах» в Бабушкинском, Лосиноостровском, Южном районах и Северном Медведкове. Как сообщали местные жители, там отравили несколько собак. И этот случай не единичный.

— Они травят каждый день, — подтверждает Инга. — Играют на ваших нервах и чувствах, чтобы вы боялись. У них есть своя идеология и манифест, где они объявляют себя чуть ли не спасителями России от «полчищ» собак. 

В манифесте они именуют себя сообществом борцов с агрессивными дикими собаками, а также зооэкстремистами, занимающимися их прикормом и защитой: «Мы объединились, чтобы дать решительный отпор ублюдкам, считающим уличную шавку важнее жизни и здоровья людей». Раз программа стерилизации не помогла, службы отлова не работают, коммунальщикам до этого дела нет, а приюты для животных не резиновые, приходится решать вопросы самим. Читаешь текст и видишь стандартный набор понятий на тему «мы трудимся на благо общества». И кошек не трогаем, и хозяйских собак не обижаем, и яд раздаем адресно, «из руки в пасть».

Как они «решают вопросы», известно. И отраву разбрасывают в скверах, и стреляют, и издеваются. Под раздачу попадают все подряд: и бездомные, и хозяйские, и даже собаки, состоящие на службе. Некоторое время назад на Дальнем Востоке отраву съел лабрадор Граф, обученный на поиск людей при происшествиях техногенного характера и в лесном массиве. Ему было два с половиной года. Граф на отлично прошел аттестацию в Благовещенске. Сколько жизней он мог спасти, если бы его не отравили… 

— Каждый раз, как в СМИ появляется горячая новость о том, как стая загрызла человека, мы ждем новых отстрелов и отравлений. Называются цифры — четыреста погибших от зубов бродячих псов. Такие случаи бывают, мы тоже ведем грустную статистику, согласно которой 80% нападений на людей совершают именно домашние собаки. Бездомыши, как правило, трусливы, боятся собственной тени. В Москве их практически нет, — считает Инга.

По ее мнению, 90% догхантеров — несостоявшиеся как личности персонажи, инфантильные, чье развитие остановилось на подростковом уровне. Вероятно, у многих было тяжелое детство, связанное с унижениями, и им надо отыграться на слабом существе, компенсировать собственную неполноценность. Если бы у правоохранительных органов была цель найти этих «санитаров», это не составило бы особого труда.

Помимо потрав и расстрелов периодически поджигают приюты. «Красного петуха» пускают в разных городах с расчетом на массовую гибель животных в мучениях. Вывести всех собак из вольеров во время пожара в безопасное место — задача практически невыполнимая. Недавно в Билимбае (Свердловская область) подожгли частную передержку. Жуткую смерть нашли три десятка собак-инвалидов, преимущественно спинальников. Стоит ли напоминать о том, что поджог — тоже статья УК…

Было время, когда обращения пострадавших владельцев никаких результатов не имели. В последние годы неимоверными усилиями все-таки удается довести дело до суда. Особенно когда случай вызывает общественный резонанс, как история годовалого щенка Шанти, которого изнасиловал и убил в лифте житель Новосибирска Сергей Корсуков. Живодеру присудили за этот ужас три года. Однако изверг добился условно-досрочного освобождения и вышел из колонии за хорошее поведение. Такое решение суда в зоозащитной среде восприняли как плевок в лицо.

В судебной практике должен произойти долгожданный поворот: за жестокое обращение с животными необходимо назначать реальное наказание.

На днях депутаты во главе с руководителем фракции «Справедливая Россия» Сергеем Мироновым внесли в Госдуму законопроект с предложениями увеличить штраф за жестокое обращение с животными до одного миллиона рублей и внести в УК РФ главу о «запрете на содержание животных» для садистов. Появляется слабая надежда на то, что на такого рода преступления перестанут смотреть как на проступок.

С 2016 года в США жестокое обращение с животными относится к тяжким преступлениям. В штате Теннесси, к примеру, и некоторых других существует общественный реестр лиц, замеченных в жестоком обращении с животными. Реестр открыт для публики, и все желающие могут узнать, не живет ли по соседству человек, который может нанести вред животным.

Непримиримое отношение общества и жесткое законодательство приводят к существенному снижению подобных эксцессов. В некоторых штатах при наличии отягчающих обстоятельств живодеру придется выплатить огромный штраф и провести в заключении долгие годы. Во Флориде истязания, побои или нанесение увечий наказывается штрафом до $10 000 и тюремным заключением сроком до 5 лет. Особенно суров закон в штате Луизиана, где вилка штрафов от $5000 до $25 000, тюремное заключение сроком от 1 года до 10 лет.

— В России пока еще мы наблюдаем только отдельные случаи, а системы наказаний за жестокое обращение с животными нет, — констатирует Инга Пащенко.

Пока этого нет, живодеры чувствуют себя героями. Дошло до того, что медсестра отделения реанимации и интенсивной терапии ГКБ-52 открыто предложила свои услуги по изготовлению яда после того, как жители подмосковного микрорайона Путилково пожаловались на соседей, не убирающих за своими питомцами. Девушка оставила комментарий к посту в местном сообществе в Instagram: «Если нужна помощь в изготовлении зелья-отравы для псов, обращайтесь. Люди без жертв, к сожалению, не понимают, что надо за собой убирать».

Узнав о такой, мягко говоря, нездоровой реакции медсестры, администрация больницы предложила ей поискать другую работу. И похоже, что вовремя. Реанимационные пациенты тоже не понимают, что за собой надо убирать…

Жители Владивостока увидели 1 мая на набережной жуткую картину: собака, по виду домашняя, в бессознательном состоянии свесилась с парапета. Скорей всего, она не находила себе места от боли. Из пасти капала розовая слюна. Буквально сутки назад она потерялась, и хозяева разместили объявления. Кличка — Жучка. 

В Новокузнецке неизвестные садисты пытались повесить собаку. Пес сам вышел к людям — приполз в огород и упал. Волонтеры доставили собаку к ветеринару с серьезным повреждением трахеи и ранами на голове. 

Одна из самых страшных фотографий в этом нескончаемом потоке — заколоченная доской собачья конура в поле с четырьмя пулевыми отверстиями. Внутри была мертвая собака на цепи и ее щенок. Как, должно быть, страшно выла она от ужаса, как билась в тесной будке, не ведая, как защитить себя и своего ребенка. 

Мы стараемся не видеть таких картин, закрываем глаза, отворачиваемся, бережем нервную систему от стресса. Ровно до тех пор, пока отраву не проглотит любимая собака. 

Не каждый может объявить войну живодерам, как Инга Пащенко и другие люди, защищающие животных. Ей угрожают, в нее с собаками стреляли. Прямо у подъезда и на огороженной дрессировочной площадке. Тогда пуля попала в морду Марка. Раздроблены лицевые кости, пес чудом выжил, но превратился в инвалида. 

— Он полностью ослеп, потом заболел сахарным диабетом. Я ходила в полицию, как на работу, — вспоминает Инга. — Догхантеры считают, что им ничего не будет. Поэтому важно, чтобы наказание по 245-й статье УК стало неотвратимым. Они должны знать, что их объявят в розыск, найдут и доведут дело до суда. А в глазах общества они будут изгоями, которым не подают руку.